Банкетный зал ресторана «Татарстан» утопал в густом сигаретном дыму. Бригадиры фасадчиков отмечали завершение первой половины сезона. В основном собрались свои, работавшие с бригадами по городам и весям Татарской АССР, но приехали и уважаемые гости – из Ульяновска, Куйбышева, Оренбурга и Уфы.

Эти четверо сидели во главе стола, по обе стороны от хлебосольного хозяина, которого рядовые труженики кисти и валика именовали почтительно Семёнычем, а коллеги по многотрудному бригадирскому делу – Буржуем. В узком кругу, разумеется. Среди своих…

Под этим же «именем» знали его и казанские блатные. И первое время открыто потешались над столь явным несоответствием формы и содержания.

Администратор ресторана Вероника Степановна Буржевская не была на работе неделю. Хоронила мать. Не старую ещё женщину, умершую от сердечного приступа в ночь с воскресенья на понедельник. На похоронах, в среду, были практически все её коллеги, включая директора ресторана. Он-то и сказал Веронике, что к трём дням отпуска за свой счёт, положенных по закону в таких случаях, добавляет ещё столько же отгулов. Своей властью. Плюс один законный выходной.

Наташа Степаненко на этой неделе работала во вторник, четверг и субботу. И в пятницу, пока дочка была в садике, забежала проведать и морально поддержать свою непосредственную начальницу и подругу.

Старший лейтенант медицинской службы Анна Каминская эти выходные проводила дома. С родителями и девятилетней дочерью Лидой. Собственно говоря, военную форму она носила только три недели. А до этого была обыкновенным хирургом в одной из городских больниц. Точнее, хирургом талантливым. Так, в крайнем случае, о ней часто говорили коллеги. Да и начальство с подобной характеристикой не спорило.

Так бы и работала себе дальше доктор Каминская. И, вполне возможно, года через три, после ухода на пенсию нынешнего заведующего хирургическим отделением, с полным основанием заняла бы освободившееся кресло.

Этот мужчина в элегантном тёмно-синем костюме приходил в ресторан по вечерам уже вторую неделю. И костюм, и подобранные в тон к нему сорочка и галстук в узкую полоску, были пошиты явно не на фабрике «Коминтерн» или «Знамя индустриализации». И стоили не одну сотню рублей. А то (что – скорее всего) и не рублей вовсе. Уж в чём, в чём, а в этом работницы ресторана «Журавушка» разбирались хорошо. А из этого следовало всего лишь два вывода. Он мог быть работником МИДа или Внешторга, либо – иностранцем. Причём, последнее было более вероятно, так как сотрудники выше упомянутых министерств данное предприятие общественного питания своим присутствием обычно не баловали.

К категории иностранцев, кстати, ресторанные дивы вполне могли отнести и уроженцев соседних Латвии и Литвы, к которым в Белоруссии давно привыкли. Однако в глубине души считали куда менее советскими, чем, к примеру, грузин или молдаван.

В двадцати километрах от побережья Средиземного моря, на стыке Верхней и Нижней Галилеи, в долине Бейт-Керем уютно расположился коммерческий и индустриальный центр региона – город Кармиэль.

Если вести отсчёт со времени образования Государства Израиль 14 мая 1948 года, то Кармиэль, основанный шестнадцать лет спустя, имеет вполне солидный возраст. Правда, если посмотреть на еврейский календарь, отсчитывающий уже пятьдесят восьмое столетие, то город в «Божьем винограднике», а именно так переводится с иврита название долины Бейт-Керем, упоминаемое ещё в Талмуде, просто неприлично юн.